Дом одиноких сердец - Страница 46

– Мы заняты, господа. Подождите в приемной.

– Может быть, вы потом посчитаете деньги? – предложил Дронго. – У нас к вам срочное дело, господин Изверов.

Нотариус нахмурился. Неужели эти проверяющие из Министерства юстиции? Нет, непохоже. Слишком лощеные и уверенные в себе господа. Из министерства обычно приходят проверяющие не в таком виде. Тогда из милиции? Тоже непохоже. У провинциальных сотрудников милиции совсем другие лица. Да и столичные не выглядят так презентабельно. Неужели из ФСБ? Это было бы хуже всего. Очевидно, мысленные страдания отразились на его лице.

Дронго согласно кивнул:

– Вы правильно поняли, откуда мы пришли, Изверов. Отправьте в приемную вашего южного гостя. Вы потом посчитаете с ним ваши деньги.

– Что он говорит? – не понял гость. – У нас важное дело. Я деньги плачу, чтобы все нормально было.

– Выходи отсюда немедленно, – зашипел Изверов, – чтобы духу твоего здесь не было! Слышишь!

Гость опять ничего не понял, но по выражению лица нотариуса догадался, что ему нужно исчезнуть. Схватив свои деньги, он быстро выбежал за дверь. Дронго и Вейдеманис уселись на стулья. Когда было нужно, они умели разыгрывать такие спектакли.

– Может, вы покажете свои удостоверения? – не выдержал Изверов.

– Тебе не нужны наши удостоверения, – убедительно произнес Дронго, – и ты сам все прекрасно понимаешь.

– У вас есть санкция? – помрачнел нотариус.

– Она у меня в кармане. Но все зависит от твоего поведения.

– Опять на меня жалуются! Но я не виноват, что было принято решение об отчуждении этого земельного участка нашим городским советом…

– Подожди, – перебил его Дронго, – эти сказки ты расскажешь в другом месте и другим людям. А сейчас сосредоточься и отвечай на мои вопросы. Желательно правдиво, чтобы у меня был повод поверить тебе.

– Я всегда говорю только правдиво. Об этом все знают. Я ведь нотариус, моя задача фиксировать только истину. Что вас интересует?

– Несколько дней назад ты был в хосписе, – напомнил Дронго.

– Где? – не сразу понял нотариус. – О чем вы говорите?

– В хосписе, который находится недалеко отсюда, – пояснил Дронго.

– Ах, этот раковый корпус. Да, я действительно там был. Ну и что?

– Тебя пригласила бывший заместитель председателя Ленгорсовета Генриетта Боровкова по просьбе Казимиры Желтович.

– Господа… товарищи… Я не понимаю, при чем тут хоспис. Решение о земельном отчуждении…

– Мы спрашиваем тебя про хоспис, – перебил его Дронго.

– Да, я действительно там был.

– Причина?

– Ну, вы же сами все знаете. Меня пригласила Боровкова. Она раньше была крупной шишкой в Ленгорсовете. Хотела переговорить. Мы поговорили, и я вернулся обратно. Вот и все.

– О чем говорили?

– О проблемах госпожи Желтович. Я пояснил, как все это можно оформить… Ах да, я теперь понимаю. Вы, наверно, представляете интересы семьи. Мне говорили, что муж ее внучки – очень важное политическое лицо в нашей области. Я правильно все понимаю?

– Не валяй дурака, Изверов, – посоветовал Дронго, – мне важно знать, о чем именно ты с ней разговаривал.

– У нее есть документы на банковскую ячейку в Финляндии. Якобы она была открыта еще в царское время, когда Финляндия входила в состав России. Госпожа Боровкова хотела узнать, как можно воспользоваться этой ячейкой и предъявить на нее права. Ну, я ей и пояснил, что если ячейка была открыта на определенное имя, то родственники и наследники могут предъявить свои права, только доказав в финском суде, что являются прямыми потомками владельца ячейки. Но если ячейка не именная, а цифровая, то там есть цифровой код, и тогда все просто. Нужно только предъявить этот код, и вы получите доступ к ячейке. То есть код вместо пароля. Так часто делают в швейцарских банках, где не называют фамилий владельцев и они скрыты за кодами. Я пообещал узнать и другие подробности, но… я не знал, что этот вопрос волнует еще кого-то, кроме госпожи Боровковой.

– Кого еще?

– Уважаемые друзья, скажите, откуда вы пришли? Если не из ФСБ, то откуда? Я хотя бы буду знать, кому помогаю. Вас прислал сам вице-губернатор?

– Возможно. Ты не ответил на наш вопрос.

– На меня вышел родственник госпожи Желтович. Кажется, ее племянник. Этот Арвид Желтович показывал мне свои документы.

– Откуда он узнал о твоем визите в хоспис?

– Это вы спросите у него, если найдете. Насколько я понял, он живет в Санкт-Петербурге, хотя точного его адреса я, конечно, не знаю. Он мне его не оставлял. Номера телефона у меня тоже нет. Но если он Желтович и приходится родственником вашему хозяину, то вы его легко найдете. Во всяком случае, получается, что он двоюродный дядя или троюродный брат жены вашего вице-губернатора.

– Не заговаривайся, – ласково посоветовал Вейдеманис, – продолжай рассказывать.

– Больше нечего рассказывать. Я поехал туда по приглашению госпожи Боровковой и пообещал все узнать. Когда я вернулся к себе, у меня сразу появился этот Арвид Желтович, который сообщил, что является самым близким родственником госпожи Казимиры Желтович, в чьих интересах якобы действовала Генриетта Андреевна. Более того, я знаю, что внучка госпожи Желтович является женой нашего вице-губернатора. Желтович – фамилия известная, в городе есть несколько домов, построенных ее отцом и дедом. Вот почему я принял этого молодого проходимца и не стал его выгонять. Хотя сейчас я понимаю, что не нужно было его принимать. Но я поверил ему именно потому, что он появился почти сразу после того, как я побывал в хосписе. Он сообщил, что старушка уже не в себе и не следует доверять ее подругам, которые вместе с ней проходят лечение в этом заведении. Я подумал, что он, возможно, прав. К тому же речь шла о самом вице-губернаторе. Зачем мне эти проблемы? Кому они нужны? И я перестал отвечать на телефонные звонки госпожи Боровковой, как мне посоветовал господин Арвид Желтович. И больше там не появлялся. Это, возможно, было самое мудрое мое решение. А вы как считаете, господа? Или мне вас называть все-таки товарищи? Если вы из ФСБ, то, конечно, товарищи, а если из резиденции вице-губернатора, то наверняка господа. Так как мне вас называть?